Премьера нового выпуска шоу «Натальная карта», гостем которого стала Юлия Ахмедова, состоялась 2 мая 2025 года в VK Видео. Во время астрологического разбора Юля рассказала о ментальном расстройстве, желании материнства, травмах, мужчинах, приложениях знакомств и 110 тысячах рублей, отданных за шанс узнать, будет ли у неё муж.
Юлия Ахмедова – об астрологической «травме»: «Я решила заморозить яйцеклетку. Как это связано с астрологией? Подумала, если у меня когда-нибудь будет муж, то имеет смысл заморозить яйцеклетку. А если у меня никогда мужа не будет, зачем мне морозить яйцеклетку и проходить через все это если она не пригодится?
Я отдала 110 тысяч рублей за онлайн-консультацию у знаменитой астрологини в ковидном 2020 году. И мне она говорит, что астрология это не гадание, нет такого, что вы зададите вопрос, а я отвечу, да или нет. Астрология показывает вероятность происхождения того или иного события. В итоге она мне сказала, что вероятность того, что я встречу мужа, равна нулю….За 110 тысяч могла и наговорить что-то приятное. С тех пор у меня астрологическая травма. Если ты мне скажешь то же самое, только за бесплатно — это будет хуже!»
О личной жизни: «Прошлый был вообще… Он мне кроссовки поношенные подарил. У него совсем не было денег, вообще. Но, видимо, он считал, что нужно что-то дарить женщинам. Поэтому на третьем свидании он принес мне кроссовки и сказал, что они ему малы — мол, тебе подойдут. Я надела их на тренировку, и тренер сказал: «Классные кроссовки». Я ответила: «Парень подарил». Он такой: «М-м-м». А я добавила: «Но они уже были ношены». Вот такая история. Деньги для меня вообще не имеют значения. Серьёзно. Я выкинула эти кроссовки не потому, что они мне не понравились, а потому, что мы расстались, и я не хотела, чтобы что-то напоминало о нём.
Сейчас у меня проблема, я не могу найти партнера. Потому что мне сейчас нравятся симпатичные молоденькие. Ровесники мне вообще больше не интересны. Совсем. А эти двадцатилетние — согласись, смотришь на них, насматриваешься, потом заходишь в приложение знакомств, а там у тебя стоит возраст 40… Я специально выставила в фильтрах возраст 35–40, чтобы точно не попадались совсем юные, потому что с ними всё обычно плохо заканчивается. Но в итоге — одни мужчины, ну, скажем так, разного качества. И это как с кроссовками. А я, вообще-то, в приложении судьбу найти хочу. А не абы что. Взрослые мужчины, взрослые, взрослые… И тут вдруг — двадцатилетний с торсом, как из рекламы. А в анкете у него стоит, что ему 40. Поняли? Чтобы попасться мне. И пишет: «Я же лучше всех твоих старпёров». Они, оказывается, специально себе возраст завышают, чтобы найти таких, как я. А я ведь как раз пытаюсь уйти от них, сбежать в мир, где их нет.
Я, на самом деле, всеядная. У меня были и очень красивые мужчины — правда, прям очень. И совсем несимпатичные, если объективно. Но при этом все — с мощной харизмой. Хотя на фото — ну вообще, не о чём. А были и такие — ух, загляденье». «Я сразу отсеиваю тех, кто пишет: «Ого, это что, ты, Юлия Ахмедова?!» — до свидания. А вот если кто-то пишет просто: «Привет, прекрасная незнакомка» — уже диалог начинается. Мне не нужно, чтобы они знали, кто я. У меня не такой уровень медийности, чтобы вообще все знали. И я не за этим туда пришла. Раньше у меня была стратегия: загружаю худшую фотку. Прям специально — гидрокостюм, рыба в руках, ноль гламура. Чтобы если уж выбрал, то вот такую — настоящую. А не так, что на фото я красивая, а в жизни прихожу — и разочарование.
За три года — ни одной пары. Ни одной. Даже тот с рыбой — и тот случайно лайкнул, сказал, мол, «столько голых жоп и сисек, я случайно свайпнул». Потом ещё кофе предложил, я отказала — и он удалил пару. Романтика.
А теперь, думаю: ну сколько можно, мне 42, терять уже нечего. Выложила фото из последней фотосессии, красивые. И понеслось — по 20 человек в день. Думаю, ну вы звери. Что, вас только на внешность цепляет? На рыбу не клюёте — на фотосет, пожалуйста. А потом пишут: «Надоели телки, которые только на свиданиях разводят». Типа, если ты была больше чем на 20 свиданиях — сразу удаляйся».
О своем шоу и сексизме на телевидении: «Очень бы хотела свое шоу. Мне вообще кажется, это прикольно — своё вечернее шоу. Я бы с радостью. Просто должен же кто-то позвонить и сказать: «Юля, давай запустим вечернее шоу». А я такая: «Как раз хотела предложить!». Например, вместо Соболева у Воли – я.
Когда мы только пришли на телевидение и начали всё это развивать, индустрия была, конечно, жутко сексистской. Хотя и сейчас, наверное, не идеал. Но всё-таки многое изменилось. Благодаря женщинам, которые появляются, и тем, кто делает что-то важное — продюсеркам, сценаристкам — отношение стало совсем другим. Когда я только начинала, было реально тяжело. Нас, женщин, просто не воспринимали.
Когда я начинала в стендапе, женщин-комиков почти не было. Мы ходили на всякие открытые микрофоны, проверочные выступления… Меня объявляют: «Юлия Ахмедова», я выхожу, делаю свои 10 минут, ухожу — и слышу в зале: «О, оказывается, женщины тоже могут шутить!» Вот так мы начинали. Это всё было. И да, сейчас, конечно, я радуюсь, что у нас такой расцвет женского юмора.
Вся эта жесткость, которая у меня есть — это ведь как защитная реакция. Нужно было всё время доказывать. Вот если бы не нужно было — я бы, может, и не стала такой. Но — стала. Если бы можно было вернуться в прошлое… Я, конечно, понимаю, что тогда мне было двадцать с чем-то, и я была на взводе, мне казалось, что я должна всё доказать. А
сейчас я спокойная, взрослая… мудрость какая-то появилась. Сейчас я понимаю: нет смысла никому ничего доказывать. Надо просто делать своё дело. И всё. Результат сам всё покажет. А тогда — да, были конфликты, споры, какие-то напряги — только из- за того, что я пыталась что-то кому-то доказать. А вокруг — мужской коллектив, каждый комик — эгоцентрик, представьте себе. Было тяжело. Но и им со мной, я уверена, было ещё тяжелее».
Про ментальное расстройство: «У меня биполярное аффективное расстройство — то депрессия, то фаза активности. Буквально месяц назад была в тяжёлой депрессии, лежала в больнице. Вышла только на прошлой неделе. Сейчас чувствую себя бодро, и это большое везение, что мы с вами договорились именно на этот период, когда я в ресурсе. Потому что в другое время я просто не смогла бы нормально разговаривать — видно даже по некоторым проектам, где я в депрессивной фазе, и мне даётся это с огромным трудом. А когда я открытая, веселая — значит, у меня подъем. Но нет, это не мания. Сейчас я в стабильном состоянии. Мания — это совсем другое. В мании ты в эйфории, ощущаешь себя суперработоспособным, обаятельным, тебе кажется, что ты можешь всё. Ты почти не спишь, не ешь, с бешеной энергией мчишься вперёд. Это, конечно, субъективно приятно. И вот в этом парадокс: в депрессии все бегут к врачу, потому что всё плохо, а в мании — никто. Всем вокруг даже немного полегче: «О, ну хоть весёлый стал». Но это тоже нарушение, просто его не всегда воспринимают всерьёз.
Я вообще очень чувствительна к стрессу. Если для кого-то стресс — это «пережил и пошёл дальше», то у меня он может привести к затяжной фазе. Сейчас, к счастью, всё стабильно: я вышла из депрессии, нормально сплю, настроение ровное, чувствую себя хорошо. И да — какие бы диагнозы у вас ни были, при поддержке и лечении можно жить полноценной жизнью. Когда врач впервые предложил антидепрессанты, я испугалась. Мне казалось: «Да ладно, просто плохое настроение уже четвёртый месяц». Я отказалась, а он и не настаивал, просто сказал: «Будем наблюдать». И это очень важно — наблюдать.
Потому что у нас по-прежнему куча стереотипов про депрессию. Я вот маме сказала: «У меня депрессия», а она: «Перестань выдумывать, иди поешь малины». Это типичная реакция. Но депрессия — это не выдумка. Это тяжёлое, опасное, иногда смертельно опасное заболевание. Очень высокая смертность. Поэтому, если вы чувствуете, что у вас может быть депрессия — идите к врачу. Не к астрологу, не к подруге, а к специалисту. И если врач рекомендует антидепрессанты — не надо этого бояться. Иногда они реально спасают жизнь. Они не превращают вас в зомби и не становятся пожизненной зависимостью. Их можно принимать курсом, выйти из тяжёлого состояния, восстановиться и прекратить.
Это просто как терапевтический костыль, который помогает пройти трудный участок, чтобы не тащить себя в муках годами. Главное — делать это в связке с психотерапевтом. Бывает, что в терапии становится понятно: без медикаментов не справиться. Тогда нужно принимать решение и подключать лечение.
Сейчас я принимаю лекарства, которые поддерживают моё состояние при биполярном расстройстве. И отдельно — антидепрессанты, когда лечу депрессию. Я долго игнорировала сигналы, думала, что просто такой человек — унылый, ни к чему не радующийся. А потом поняла: это не «такой характер», это болезнь, которую можно и нужно лечить.
Именно поэтому я говорю об этом в интервью. Потому что многие узнают себя, слышат: «Блин, я думал, со мной что-то не так», — и идут к врачу. И становится легче. Это же невероятно важно — делиться опытом. Особенно в нашей культуре, где до сих пор много стигмы и страха».
